Berberis vulgaris

Барбарис обыкновенный, кислетка, квасница, кислый терн

Барбарис – колючий кустарник (терн). Колючесть – это внутренняя слабость и агрессивное стремление защититься.

По созвучию «кислетка» – мочекислый диатез, симптомы которого представлены во всей своей красе. Слово «квасница» можно трактовать, как заквашенный в собственной желчи. Теперь о главном слове «берберис». В XV веке на Средиземном море возник мощный центр морского разбоя. Он получил название «берберийского» (Берберией назывались берега Северной Африки). Пиратский флот возглавляли братья Барбаросса, которые пользовались славой непобедимых и жестоких мореходов. Хорошо известны наклонности пиратов и их страсть к крепким словечкам (вульгарность – vulgaris).

Подтверждением пиратских наклонностей барбариса является оригинальный способ опыления. Подпружиненная тычинка с пыльцой обращена внутрь цветка, где скапливается сладкий нектар. Как только пчела садится на цветок и тянется к нектару, она обязательно касается передними лапками основания тычинки. «Пружина» тут же распрямляется, а доверчивая пчела получает крепкую затрещину пыльником по лбу, и, перепуганная, в панике улетает голодная, но, зато, обсыпанная пыльцой. А цветочку только того и надо. Следующая попытка подкрепиться заканчивается для пчелы столь же плачевно, а пыльца с ее тельца благополучно переходит на пестик другого цветка. Какова хитрость и коварство нежного цветочка…

СТАРАЯ ПИРАТКА, ИЗЛОМАННАЯ ПОДАГРОЙ. Даже локализация суставных поражений напоминает тяжелую разбойничью саблю, висящую на диагональной перевязи. Старая морская волчица, одинокая и не умеющая любить, устала от разбойничьей неустроенности. Ей надоело бояться темноты и вскакивать, принимая сумеречные тени за притаившихся врагов. Она испытывает непреходящую тревогу и не может уснуть. Да и здоровье уже не то: от обилия мясной пищи и вина разыгралась подагра (ураты – продукты обмена избыточного белка; они откладываются в виде камней в почках). Из-за желчной злобы отказывает печень. Донимает ревматизм от морской сырости и пронизывающе-холодного ветра. Berberis пресытилась своей пиратской деятельностью, возненавидила и морскую воду, и все с ней связанное. Даже питье вызывает отвращение, а вид жидкой крови приводит в отчаяние. Интерес к жизни утерян. Собственная желчность и злоба простреливают не хуже вражеской пули. Не дают покоя алчность, неукротимая страсть к наживе.

Что тут скажешь? Можно, конечно, провести всю жизнь в битвах. Можно зариться на чужое и испытывать удовлетворение от грабежей. Но, хочешь ты этого или не хочешь, наступит момент, когда ложные устремления начнут грызть изнутри, и тогда уже некого будет обвинять и преследовать. Придется сразиться с собой, а это уже не так «сладостно», как гонять других.

Подобия со списанной на берег пираткой – Iodium и рабыней на галерах – Bromium.